А. Арсентьев — Тито Мерелли и С. Лазарев — Макс в сцене из спектакля
Время от времени любой театр, даже слывущий прогрессивным и ищущим «новых форм», вспоминает о таком явлении, как простой нормальный зритель. Последний же прогрессивен в меру и концептуальных новаций жаждет не всегда. Его вполне устроят занимательность сюжета (преимущественно комедийного), узнаваемые актерские лица и общий оптимистичный настрой зрелища. Чтобы, выйдя из театра, не удавиться хотелось на первом же столбе, а в полную силу ощутить, что жизнь прекрасна и пока продолжается.

Театр имени Пушкина, ведомый его художественным руководителем Романом Козаком, как раз и отважился на подобную постановку, которую осуществил актер, а ныне еще и режиссер Евгений Писарев. За основу же была взята неизвестная нам комедия доселе незнакомого американского автора Кена Людвига «Одолжите тенора» (перевод Михаила Барского). К тому же этот Людвиг, как оказалось, вовсе даже не драматург по своему основному роду занятий, а преуспевающий юрист с гарвардско-кембриджским образованием. Что, кстати, отнюдь не помешало ему сочинить пьеску остроумную и занимательную, впрочем, скроенную по традиционным лекалам комедии положений. Типичный бродвейский вариант, хотя и у нас в Москве подобные опусы исчисляются десятками.

Что любопытно, в цитаделях западно-американского коммерческого театра драматургам, по-видимому, легко живется. Какую аннотацию к столичному спектаклю данной категории ни возьми, обнаружишь, что любой автор (будь то Куни, Камолетти, Бенедетти etc) — лауреат дюжины престижных премий. Нам же, ушибленным Чеховым и Гоголем, порой и не разглядеть в их творениях столь высоких критериев. Опять же драматурги отечественные вон как мучаются — и героев нашего времени под микроскопом ищут, и с вербатимом братаются, а «остепениться» все никак не получается, да и по количеству постановок они явно отстают от западных преуспевающих коллег.

В общем, долго рассуждать о качестве комедийно-коммерческой драматургии не стоит труда. Было когда-то придумано замечательное определение «хорошо сделанная пьеса», им и ограничимся. Проблема в другом: режиссеру предстоит озаботиться «хорошо сделанным спектаклем». Думаете, этот процесс совершается автоматически? Вовсе нет. Подобных пьес, как уже говорилось, десятки, а вот качественные спектакли исчисляются единицами. Некогда открыл этот список весьма удачный «№ 13» Рэя Куни, поставленный Владимиром Машковым в чеховском тогда еще МХАТе. Нынешний же спектакль Евгения Писарева, по счастью, может вписаться в ряд именно сценических удач.

Он легок, неглуп и непошл, зрелищен и музыкален, с прелюбопытнейшей сценографией Алексея Порай-Кошица. Сцена Пушкинского театра как в зеркале отражает другую территорию — некоего помпезного оперного театра: кулисы, нарисованная люстра, последние ряды галерки с софитами над ними. Внизу же в это оперное великолепие вклиниваются стандартные интерьеры двухкомнатного гостиничного номера, где и развивается собственно действие. Весь мир — театр, где актеры играют себе подобных. Более того — певцов, состоявшихся или потенциальных.

Режиссер рискнул честно обойтись без звучных голосовых фонограмм и дать возможность своим подопечным продемонстрировать собственные вокальные данные. Причем последние должны были проявиться не в каких-нибудь речитативных куплетиках, но в знаменитых ариях из классических опер Верди и Россини. Одной из режиссерских «фишек» стало приглашение на роль Макса, маленького карикатурного ассистента, этакой Золушки в штанах, Сергея Лазарева — девичье-юношеского кумира, более известного в качестве эстрадного певца, участника группы «Смэш». Лазарев же, между прочим, выпускник Школы-студии МХАТа и несколько лет назад дебютировал на этой сцене в роли Ромео. Признаться, тот дебют не стал слишком впечатляющим событием. Зато сегодня, сменив амплуа с романтического на комическое, Сергей Лазарев показал себя артистом весьма профессиональным, обаятельным и достойным. О голосе не говорим — тут все ясно, и шквал аплодисментов обеспечен. Но красавчик певец не побоялся предстать на сцене нелепым, смешным, простоватым недотепой в уморительном, каком-то полудетском костюмчике и с тщательно прилизанными волосенками. И не подавал себя, но заразительно хохмил, бегал, прыгал, падал, пел, переодевался и мазал лицо черным, дабы предстать в роли Отелло.

В общем, стоит порадоваться за мхатовскую школу, выпускающую столь разносторонних артистов. Александр Арсентьев (Тито Мерелли), один из ведущих молодых мастеров пушкинской труппы, на эстраде не появлялся, а ведь тоже поет — дай бог каждому. И тоже не прочь сменить амплуа, с удовольствием нырнув в комедийную стихию, оставив на берегу своих прежних персонажей из классических драм. Причем, как всегда, делает все виртуозно. Но Арсентьев — это особый сюжет, он из той редкой породы актеров, которые играть плохо не могут по определению. 

А какие оперные рулады выдает порой Ирина Бякова (Джулия)! А сколь темпераментен пока еще студент Школы-студии МХАТа Илья Хрипунов, смело вводящий своего второстепенного персонажа, поименованного Посыльным в гостинице, в основной круг действующих лиц! Да, ничего не скажешь, к комической затее все ее участники во главе с режиссером подошли всерьез.

Конечно, сама пьеса Людвига таит в себе явный перебор комических ситуаций. Их бы спрессовать в один полноценный сценический акт — глядишь, спектакль и стал бы еще динамичнее и смешнее. Впрочем, и в нынешнем варианте успех у публики постановке Евгения Писарева обеспечен. И по заслугам, ведь даже ремесло (в смысле драматургического материала) удается порой подтянуть на сцене до уровня весьма качественного искусства.